Остановись, мгновение, ты прекрасно!
Я никакой. Я спал один час. Я чудом держусь на ногах. Я одновременно и улыбаюсь, и хочу конца света. Я обескуражен, блять. Я ничего не хотел менять в своей жизни, я не хотел кого-либо пускать в свою голову. Всё, чего я хотел - это просто существовать. Мне не хотелось ради кого-то срываться в час ночи, мне не хотелось слушать в своём плеере песни, которые кем-то мне были скинуты. Я не хотел изливать всё ЭТО сюда. Я не хотел изливать всё ЭТО в свой личный дневник.
Я же просто хотел существовать. Всего лишь...
Просуществовав целый год без отношений, я очерствел даже не смотря на то, что мне здорово везло и на девушек, и на парней. Я мог выбирать. Боже! Такое чмо как я могло делать выбор, но я даже, что называется, пальцем не пошевелил, потому что на это всё мне было с высокой колокольни... Наверное, поэтому я не замечал её. Я упорно старался не смотреть на людей, я ненавидел себя, когда мне кто-то начинал нравится. Однако, любое тёплое чувство я научился в себе убивать, поэтому я такой бесчувственный кретин.
И на этот раз, я почувствовал себя ущербным... Тем вечером, я ушёл на кухню пить чай. Я стоял возле окна, без света, в полной темноте. Кажется, уже тогда я решил точно, что напишу ей прощальное письмо и покончу с этим раз и навсегда. Осталось-то всего лишь в себе силы найти...
Но она написала sms... Она написала, а я сорвался. Я вдруг понял, что ей там плохо, а я стою здесь, пью чай, пытаюсь разрушить в себе очередные возникшие чувства. Я стал носиться по комнате в поисках одежды, смеясь над своим легкомысленным отношением к завтрашнему экзамену по философии.
Около часа ночи я приехал на такси в её район.
Конечно, я многого наговорил ей зря, я смущался, я стеснялся, я сходил с ума, когда она улыбалась. И сейчас я думаю, что будь я на её месте, я бы постарался поскорее отвязаться от себя.
А утром, перед экзаменом по философии я получил втык от своих друзей.
- Спать хочуууу...
- Что ты делала ночью?!
- Гуляла.
И пошло-поехало...
Где-то в четыре часа я уже был на вокзале, покупал билет до Новокузнецка. Ближайших билетов не было, поэтому пришлось целый час ждать своего автобуса, хотя час - это не так уж и много. Я вдруг понял, что за весь день мне удалось поесть только один раз в студенческой столовой в весёлой компании Коноваловой и Дужниковой. У меня оставалось ещё немного денег и поэтому я зашёл в Сибирские блины. Всё-таки, я люблю смотреть на то, как там готовят... Я, как и всегда, взял себе свой любимый блинчик с сыром. В последнее время, я не могу есть мясо. Пока я ел, ко мне подошёл какой-то парень, совсем молодой, в куртке. По нему было видно, что он без определённого места жительства, да и кушал он в последний раз, наверное, совсем давно.
- Тётенька, вы будете доедать?
Я вылетел из Сибирских блинов, оставив ему всё. Я, по-моему, что-то сказал ему, я не помню, что это были за слова. Какой-нибудь бред, наверное, ляпнул из-за неожиданности... Я шёл к автовокзалу с одной мыслью... Я не мог понять, почему этот молодой парень стал таким... что случилось в его жизни такого, что у него ничего не осталось... Я жалел его... у меня ещё вся жизнь впереди, а у него уже всё окончено, хотя он старше меня где-то на 3 года.
Чёрт. Кретин я. Хватит Себе голову забивать, но ничего не могу с собой поделать.
Я же просто хотел существовать. Всего лишь...
Просуществовав целый год без отношений, я очерствел даже не смотря на то, что мне здорово везло и на девушек, и на парней. Я мог выбирать. Боже! Такое чмо как я могло делать выбор, но я даже, что называется, пальцем не пошевелил, потому что на это всё мне было с высокой колокольни... Наверное, поэтому я не замечал её. Я упорно старался не смотреть на людей, я ненавидел себя, когда мне кто-то начинал нравится. Однако, любое тёплое чувство я научился в себе убивать, поэтому я такой бесчувственный кретин.
И на этот раз, я почувствовал себя ущербным... Тем вечером, я ушёл на кухню пить чай. Я стоял возле окна, без света, в полной темноте. Кажется, уже тогда я решил точно, что напишу ей прощальное письмо и покончу с этим раз и навсегда. Осталось-то всего лишь в себе силы найти...
Но она написала sms... Она написала, а я сорвался. Я вдруг понял, что ей там плохо, а я стою здесь, пью чай, пытаюсь разрушить в себе очередные возникшие чувства. Я стал носиться по комнате в поисках одежды, смеясь над своим легкомысленным отношением к завтрашнему экзамену по философии.
Около часа ночи я приехал на такси в её район.
Конечно, я многого наговорил ей зря, я смущался, я стеснялся, я сходил с ума, когда она улыбалась. И сейчас я думаю, что будь я на её месте, я бы постарался поскорее отвязаться от себя.
А утром, перед экзаменом по философии я получил втык от своих друзей.
- Спать хочуууу...
- Что ты делала ночью?!
- Гуляла.
И пошло-поехало...
Где-то в четыре часа я уже был на вокзале, покупал билет до Новокузнецка. Ближайших билетов не было, поэтому пришлось целый час ждать своего автобуса, хотя час - это не так уж и много. Я вдруг понял, что за весь день мне удалось поесть только один раз в студенческой столовой в весёлой компании Коноваловой и Дужниковой. У меня оставалось ещё немного денег и поэтому я зашёл в Сибирские блины. Всё-таки, я люблю смотреть на то, как там готовят... Я, как и всегда, взял себе свой любимый блинчик с сыром. В последнее время, я не могу есть мясо. Пока я ел, ко мне подошёл какой-то парень, совсем молодой, в куртке. По нему было видно, что он без определённого места жительства, да и кушал он в последний раз, наверное, совсем давно.
- Тётенька, вы будете доедать?
Я вылетел из Сибирских блинов, оставив ему всё. Я, по-моему, что-то сказал ему, я не помню, что это были за слова. Какой-нибудь бред, наверное, ляпнул из-за неожиданности... Я шёл к автовокзалу с одной мыслью... Я не мог понять, почему этот молодой парень стал таким... что случилось в его жизни такого, что у него ничего не осталось... Я жалел его... у меня ещё вся жизнь впереди, а у него уже всё окончено, хотя он старше меня где-то на 3 года.
Чёрт. Кретин я. Хватит Себе голову забивать, но ничего не могу с собой поделать.
-
-
14.01.2014 в 03:45История "Таймс": появление "Четвертой власти". Основателем газеты, считающейся в настоящее время синонимом респектабельности британской прессы, стал английский типограф Джон Уолтер, начавший в 1785 г. издавать газету "Universal Daily Register". В 1788 г. издание Джона Уолтера было переименовано в "The Times", и под этим названием газета вошла в историю мировой прессы. Задачей Джона Уолтера было сделать "Таймс" изданием, интересным всем читающим кругам.
Подлинное значение "Таймс" как общенациональной, а затем влиятельной европейской газеты проявилось только в XIX в. В 1803 г. управление "Таймс" переходит к Джону Уолтеру II, который усилил в "Таймс" черты респектабельности и сделал это издание самым информированным в стране. В период наполеоновских войн Англия находилась не только в экономической, но и в информационной блокаде — иностранные новости поступали с большим опозданием. Использовав ситуацию, "Таймс" в 1807 г. послала своего корреспондента освещать события в Европе. Репортажи корреспондента "Таймс" из Германии и Испании продолжались до 1809 г., став своеобразным британским "окном в Европу", а сама газета увеличила сеть своих корреспондентов как внутри страны, так и за рубежом.
В 1817г. на пост редактора назначил Томаса Барнса. Он возвел газету в ранг непререкаемых авторитетов в мире информации, закрепив за ней статус влиятельного издания. Взвешенная позиция "Таймс", не допускавшая явного радикализма, и ориентация на традиционные ценности среднего класса выгодно отличали ее от популистских и радикальных изданий того времени, не говоря о бульварной прессе.
Пик популярности "Таймс" приходится на события Крымской войны, в период редакторства Джона Дилейна.
В середине XIX столетия "Таймс" получила прозвище "Громовержец". Точность и качество репортажей, своевременность освещения событий, высокий уровень передовиц и аналитических статей, осведомленность в хитросплетениях европейской политики сделали "Таймс" эталоном европейского периодического издания. Во многих европейских столицах собственные корреспонденты "Таймс" пользовались таким же вниманием, как и послы иностранных держав. Пресса в лице "Таймс" становилась подлинной "четвертой властью".
Появление информационного агентства "Рейтер" (1851) и отмена гербового сбора в 1855 г. привели к потере монопольного положения "Таймс" в мире новостей, а конкурирующие издания ("The Daily Telegraph", "The Guardian") увеличили тиражи и потеснили "Таймс" на читательском рынке. С наступлением эры "нового журнализма", особенно с появлением газеты "The Daily Mail" в 1896 г., положение "Таймс" ухудшилось, и ее тиражи упали. Некогда всемогущее издание оказалось на грани банкротства. В 1922 г. газета была приобретена семейством Астор, а с 1966 г. она вошла в состав концерна "Thomson Organization".
Несмотря на смену владельцев, направленность и качество "Таймс" остались неизменными. В настоящее время "Таймс" — это влиятельная ежедневная газета, издающаяся в Лондоне и имеющая широкую сеть собственных корреспондентов за рубежом.